Такуан из Кото - Чжун Рю

Такуан попросился переночевать, и староста ему не отказал. Наутро жена старосты приготовила ему завтрак в дорогу, а старший её сын отдал Такуану немного мирской одежды. В холщовых штанах и свободной рубахе бывшего послушника стало не узнать.

Выказав полагающуюся благодарность, Такуан низко поклонился каждому, кто ему помог, и без промедления оставил деревню позади. Возвращаться в неё было больше незачем.

Чтобы узнать, как Такуан добирался до замка Ту Фанга и что ему повстречалось на пути, читайте следующую главу.

Глава восьмая

в которой повествуется о том, как Такуан искал своих родных, а также о том, как его лисёнок получил собственное имя

Итак, сбежавший из монастыря Такуан добрался до родной деревни и никого из родичей там не обнаружил. В поисках семьи бывший послушник отправился туда, куда ему указал деревенский староста – в пригород замка Ту Фанга.

Братья Ту, к слову, давно позабыли уже о досаде, которую причинил им вихрастый мальчишка по имени Хацукои. Целых два года они припоминали события у колодца: Ту Ливей со смехом, а Ту Фанг с обидой. Но в конце концов братья нашли себе другие дела, достойные их жадности. Налоги в провинции только увеличивались, и жизнь простых людей становилась всё сложней.

Жившие среди полей крестьяне с трудом справлялись с очередным оброком, который на них наложил Ту Фанг. К тому же были у них и другие беды.

Так, в одной деревне стали одна за другой пропадать куры. Жители сперва посчитали причиной лесную куницу, но ловушки на неё оказывались пусты, а то и вовсе разодраны в клочья. Ясно было, что здесь хозяйничал какой-то более крупный зверь.

Деревня эта была как раз на пути Такуана. С лисёнком за пазухой он прошагал по главной улице до торговой площади, где спросил первого попавшегося прохожего:

– Уважаемый, не встречались ли вам люди из Кото? Я разыскиваю свою матушку да ещё младшую сестру.

Встреченный Такуаном прохожий работал на постоялом дворе и потому сказал так:

– Давненько это было. Но вроде проходил через нашу деревню торговый обоз, и в числе прочих были там и жители деревни Кото. Каковы твои родичи на вид?

Такуан описал ему свою мать, как он её помнил: в хорошем теле, домашней одежде и с длинными волосами, чёрными как смоль. И младшую сестру тоже описал. Но работник постоялого двора никак не мог вспомнить таких путешественников.

Было это совсем неудивительно, ведь мать Такуана, овдовев, тут же поседела. А его сестра за прошедшее время подросла и совершенно переменилась. Об этом и сам Такуан догадался, покуда расспрашивал. «Много прошло времени с тех пор, как я своих родичей видел. Я изменился, и, должно быть, они тоже выглядят теперь иначе», – так он подумал. Поэтому Такуан не стал особенно переживать, что встреченный работник не помнит никого похожего. Он сказал:

– Спасибо тебе, уважаемый. А что, можно ли у вас на дворе переночевать? Дорого возьмёте?

Ночлег, включавший в себя ужин, обошёлся Такуану в пару медяков. Это его вполне устраивало. Бросив свои нехитрые пожитки в комнате, он спустился в обеденную, где дородная повариха вручила ему глубокую миску, полную овощного рагу. На мясо медяков не хватало, но Такуан и сам был этому рад. За время своего послушничества он не брал в рот и самого маленького мясного кусочка. Даже кур, которых в монастыре было порядочно, разводили только ради перьев да скорлупы от яиц, оранжевых как робы послушников. Такуан вспомнил годы, проведённые в монастыре, и вздохнул. Он здорово соскучился по своим братьям, которых он оставил на Белой Горе. Но возвращаться ему было никак нельзя, так сильно он прогневал настоятелей.

Такуан глубоко погрузился в свои мысли, и только громкий разговор за соседним столом вытолкнул его обратно в обеденную. Сидевшие рядом крестьяне пили кислое пиво и обсуждали пропажу очередной курицы.

– Сегодняшней ночью у меня курицу увели. И трём ещё горло перерезали. Говорю вам, это хорёк! – сказал один, ударив пустой кружкой о стол.

– Не может быть, – возразил второй, сделав знак поварихе. – Хорька бы мы давно изловили.

Повариха принесла ещё пива, и спор продолжился:

– Ну а кто ещё? Медведей у нас в округе нет.

Такуан навострил уши.

– Да какие медведи! Был бы медведь, он бы телят пошёл драть. Или на детей в поле напал.

– Слава Дайкоку, никто детей не трогает.

– Вот и я говорю. Не медведь это.

– Если не медведь и не хорёк, то кто? Оборотень?

Такуан вздрогнул.

– Может и оборотень. Кто их знает, оборотней, – сказал один из спорщиков.

Тут он заметил Такуана. Крестьянин догадался, что перед ним бывший монах: хоть голова Такуана и не была бритой, сквозь короткие волосы ещё были видны чёрные точки.

Считалось, что монахам всё известно и про Небеса, и про Нижний мир. Поэтому крестьянин повернулся к Такуану и спросил:

– Эй, монах! Что про оборотней скажешь, каковы они?

– Всякие бывают, – уклончиво сказал Такуан.

– И курей дерут?

– И курей. – Такуану не хотелось спорить.

– Где ваши камунуси только ходят, – недовольно проворчал крестьянин.

Такуану было хорошо известно, где ходят камунуси. А также чем они заняты на самом деле. Уж точно не охотой на оборотней. Несмотря на это, ему стало обидно, что его собратьев поносят. Он сказал:

– И что, оборотень ваш даже следов не оставляет?

– Ничего не разобрать по следам. Для хорька велики, а для медведя малы будут.

– Покажите, – попросил Такуан.

В курятнике было преизрядно натоптано. Правда большая часть следов оказалась человечья – обеспокоенный хозяин исходил поутру весь курятник вдоль и поперёк. Но Такуану удалось обнаружить подкоп, через который неведомый хищный зверь проник в курятник. Цепочка следов с отпечатками длинных когтей уходила в лес.

– Ну что? – спросил его крестьянин.

– Ничего, – ответил ему Такуан. – Никакой это не оборотень. Сами себе помогайте, незачем на камунуси пенять.

Крестьяне разошлись по домам, а Такуан вернулся на постоялый двор. Он вытянулся на кровати, но сон к нему не приходил. «А ну как оборотень всё-таки. Может быть, он и виновен в гибели моего отца», – такие мысли ходили у него в голове взад-вперёд. В точности как крестьянин по курятнику.

Лисёнок, примостившийся рядом, вдруг подскочил и взобрался на подоконник. Он шумно вдохнул носом воздух и вопросительно тявкнул.

– Ну что там? – спросил его Такуан.

Лисёнок снова тявкнул, спрыгнул с подоконника и забегал кругами возле двери.

– Думаешь, снова за курами пришёл, оборотень этот?

Такуан быстренько оделся и выбрался через окно на крышу. Спускаться через обеденную ему не хотелось, там наверняка кто-нибудь из других путников до сих пор пьянствовал. Лисёнок выбрался за ним, цепляясь коготками за черепицу. Он забрался на самую вершину остроконечной крыши и снова тявкнул. Такуану ничего не оставалось, как последовать за своим товарищем.

Лисёнок провёл его до края крыши, с которого перепрыгнул на соседнюю с прытью лесной обезьяны. Он провёл Такуана через несколько крыш, затем спрыгнул во внутренний двор одного из крестьянских домов.

Куры в сарае беспокойно завозились.

– Так это ты, что ли, курей у них таскаешь? – недоверчиво спросил Такуан.

За время, которое Такуан провёл в компании лисёнка, тот ни разу ничего не ел. Такуан предлагал ему и хлеб с сыром, и всякую другую снедь, но лисёнок только нос воротил. Отказался он и от свиной колбасы, которую свернула Такуану в дорогу щедрая жена деревенского старосты. В конце концов Такуан решил, что лисёнок охотится на лесную дичь по ночам, покуда его хозяин спит. «А может и не на лесную дичь вовсе», – подумал Такуан, прислушиваясь к беспокойному гулу в курятнике.